Светлой памяти Сергея Тимофеевича Циркина
Ушел из жизни Сергей Тимофеевич Циркин.
Заслуженный художник России, член Союза академии художников России, член Петровской Академии наук и искусств, основатель Коломенского Союза художников. Но теперь официальные регалии остались где-то рядом, как временная суета, поскольку высочайшей из них была и останется навсегда другая – Художник с большой буквы, чей талант – уникален, труд – благороден. Каждое его полотно – восхитительное эссе, посвященное великому сокровищу, данному нам от Бога – русской природе, а все творческое наследие – вклад в национальное достояние современного художественного искусства России.
Чутьем художника-поэта он слышал ее женственную утонченность и внутреннюю духовную силу, величие и простоту – сочетания, определяющие дивную богородичность России-Руси. Это дивное Божественное свойство ее, которое позволило Федору Тютчеву утверждать, что «в Россию можно только верить» а Александру Блоку говорить о ней: «Идем по жнивью не спеша с тобою, друг мой скромный, и умиляется душа, как в сельской церкви темной», совершенным образом отражено в пейзажной живописи Сергея Тимофеевича.
Живопись – живое письмо, и его художественное письмо действительно – живое, как и должно тому быть: в пространстве этих пейзажей художник открывает для зрителя не только внешне видимое глазу. Истина художественного творчества – в искреннем сердце художника. Если есть эта предельная искренность, та, которая возникает от любования и восхищения красотой, созидаемой Творцом, полнота чувств на грани самоотречения, то нарисованное, написанное на холсте можно не только увидеть, – становится возможным услышать тогдашние звуки, обонять тамошний, тот, что внутри рамы, окаймляющей полотно, воздух, почуять движение его.
Это всё – на холстах Сергея Циркина: март пахнет снеготаянием, так что хочется зябко и радостно повести плечами от сырого и свежего весеннего ветерка, а от октября тянет другой сыростью – горьковатой и прощальной. Снега действительно пахнут антоновскими яблоками – опять же поэзия, Мандельштам: «…Вновь пахнет яблоком мороз», и в теплоте июля зовет к вечерне благословенный колокольный звон, разносящийся над улицами и тихими деревянными переулками от церковных куполов, сияющих червонной позолотой…
Есть те, кто смотрит, но не видит. Есть те, кто видит, но не знает, как сделать, чтобы то, что и как видят они – увидели многие. Есть третьи – они смотрят, видят и могут, одаренный каждый своей музой, рассказать о мире так, что у даже ранее не-видевших откроются очи. Обыденность – обманчива привычкой. Сергей Тимофеевич Циркин всей своей жизнью художника, сполна одаренного Господом талантом, трудолюбием, скромностью, отрицающей суетное тщеславие, свидетельствовал о том, что Прекрасное – вездесуще в каждый момент потока времени. Да и само словосочетание – «ушел из жизни», как и всегда, когда поведен итог земного бытия для тех, у кого между понятиями жизнь и творчество стоит незыблемый знак равенства, на этот раз в некотором смысле спорно. Физически – так оно и есть: он больше не пройдет по улицам родного города, не вступит в беседу, недосказанное останется недосказанным и начатое – неоконченным. Однако в его полотнах – в каждом из них и всех, вместе взятых – живая душа художника: письмо-то – живое. Потому слова прощания хочется говорить с великой, глубокой печалью, но без удручающей скорби, а как будто вслед уходящему поезду, уносящему кого-то дорогого очень далеко и на длительную разлуку. А самое главное и вечное – оно здесь, с нами, ведь светлая память о нем навсегда сохранится в свете его холстов…